Объясняя религию - Страница 49

К оглавлению

49

У жизненно важных для человека потребностей имеются два важных следствия: если выжить человек может только в сотрудничестве и ему необходима информация, он в общем и целом зависим от информации, поставляемой другими. Это не значит, что человек не способен усваивать огромные объемы информации из первых рук. Но дело в том, что даже для их усвоения все равно требуется огромный поток информации от сородичей, в объемах, которые другим видам и не снились.

Человек зависим от информации и от сотрудничества и вследствие этого зависим от информации о психическом состоянии других людей, то есть о том, какой информацией они располагают и какие имеют намерения. Ни охотничья вылазка, ни военный набег, ни сватовство не состоятся, если не следить за тем, чего хотят и что представляют себе другие.

Узнав, что киты обитают в соленой воде, вы нисколько не удивитесь, если вам сообщат, что сформировавшиеся у них в ходе естественного отбора особенности и навыки приспосабливают их к жизни именно в этой среде. То же самое относится и к человеческим способностям и навыкам, если осознать, что естественная для человека среда – поток информации, поступающей от других. А это значит, что нам придется исследовать еще одну группу систем логического вывода, скромно трудящуюся на «кухне» нашего разума.

Системы логического вывода в социальном взаимодействии

Обитание в когнитивной нише и обеспечение большинства составляющих этой информационной среды другими людьми формирует определенное поведение и способности. Большинство из них нам хорошо знакомы – до такой степени, что иногда трудно осознать, насколько специфичные когнитивные механизмы для них требуются. Примеры такого поведения и способностей мы сейчас рассмотрим.

...

Гипертрофированный социальный интеллект. То, что у человека называется социальным интеллектом, у многих других видов представлено особыми способностями социального взаимодействия. У нас это взаимодействие неизмеримо сложнее, чем у других животных, отчасти из-за гораздо более сложных систем, позволяющих считывать чужие намерения и побуждения. Вот, например, два высоко развитых у человека аспекта социального интеллекта: 1) вычислять сложные отправные состояния вроде «Мэри знала, что Питер обиделся, когда она согласилась с Полом, назвавшим Дженни слишком умной для Марка»; 2) вести «досье» на разных людей и не путать их между собой. Это настолько естественно, что нам сложно осознать, какие объемы памяти для этого требуются. В приведенном выше примере Мэри знает нечто касающееся четырех разных людей. Очевидно, что единственный способ прийти к таким сложным умозаключениям – получить сведения о каждом из этих людей, хранить эти сведения в отдельных «файлах», обращаться одновременно к нескольким из этих файлов и не путать их. Это требует способностей, которые до такой степени не развиваются ни у одного из других видов.

Как я уже говорил, то, что мы называем «интуитивной психологией» или «теорией разума», представляет собой объединение мозговых структур и функций, каждая из которых специализируется на конкретной задаче: распознать присутствие живого объекта (он может оказаться как хищником, так и добычей); определить, на что смотрят другие; вычислить их цели; отразить их представления. У разных видов эти элементы присутствуют в разном наборе. Как продемонстрировали эксперименты психолога Дэниела Повинелли, шимпанзе совершенно точно могут следить за чужим взглядом, но представление о намерениях, которые выдает направление взгляда, у них складывается не самое глубокое. Судя по всему, некоторые аспекты интуитивной психологии развились у приматов как средство более эффективного спасения от хищников и поимки добычи. Возможно, именно здесь нужно искать истоки нашего мгновенного, эмоционально окрашенного умения вычленять из окружающей среды одушевленные объекты. Однако предельное развитие интуитивной психологии у человека тоже шло за счет преимуществ, которые получали особи, способные лучше спрогнозировать поведение других участников событий, поскольку взаимодействие с другими людьми – это естественная для человека эволюционная среда.

Любовь к сплетням. Как бы мы ни презирали их и ни пренебрегали ими, сплетни, пожалуй, один из основополагающих видов человеческой деятельности, не менее важный для жизни и воспроизводства, чем другие когнитивные способности и эмоциональные установки. Сплетни существуют повсюду, повсюду распространяются и повсюду презираются. Почему? Чтобы лучше понять эти три явления, нужно вспомнить, что это, собственно, такое: сплетня. По сути, информация о других, преимущественно та, которую эти другие предпочли бы не распространять, вертящаяся вокруг тем адаптивного характера, таких как статус человека, его ресурсы и половые связи. Уходящие от этих тем сплетни не вызывают интереса, что хорошо демонстрирует наше отношение к людям, которые увлеченно собирают и распространяют информацию из других областей. Вспомните фанатов, которые обмениваются сведениями о каждой песне каждого альбома, когда-либо записанного любимой группой, о том, когда и где снимали фотографии для обложек, и т. д. Или возьмем еще более радикальный пример – британских трейнспоттеров. (Для небританцев поясню: это люди, которые все выходные посвящают наблюдению за проходящими поездами. Их цель – поставить как можно больше галочек в полном перечне всех подвижных составов всех железнодорожных компаний, включающем номера локомотивов и типы вагонов.) Такие люди передают сведения, неактуальные для социального взаимодействия, и мы их за это не восхваляем, а просто считаем слегка ненормальными.

49